Почему богатым так тяжело помочь бедным? Всепроникающее заболевание современного мира — отсутствие всякого баланса между городом и деревней. Это касается благосостояния, власти, культуры, привлекательности и надежды. Город гипертрофировался, деревня — атрофировалась. Город стал всеобщим магнитом, тогда как сельская жизнь утратила свой шарм.

Но неизменная истина по-прежнему состоит в том, что как здоровый ум бывает только в здоровом теле, так и здоровье городов зависит от здоровья сельской местности. Горожане при всем их богатстве — всего лишь производители второго порядка, тогда как первичное производство, неотъемлемое условие всякой экономической жизни, протекает в сельской местности. Повсеместное отсутствие баланса, основанное на вековой эксплуатации сельских жителей и добытчиков сырья, угрожает сегодня всем странам мира, и богатым даже больше, чем бедным.

Во всех обществах жизнь, работа и счастье зависят от определенных «психологических структур», бесконечно драгоценных и крайне уязвимых. Общественное единство, сотрудничество, взаимное уважение, и прежде всего самоуважение, мужество перед лицом невзгод, умение переносить трудности — все это и многое другое рассеивается и исчезает, когда «психологические структуры» оказываются подорваны. Человека уничтожает внутреннее чувство бесполезности. Никакой экономический рост не может возместить такие потери — впрочем, об этом нечего и говорить, ведь экономическому росту такие потери, как правило, препятствуют.

Мировая бедность — это проблема, в первую очередь, двух миллионов деревень, а значит, проблема двух миллиардов деревенских жителей. В больших городах бедных стран не найти ее решения. Если не сделать сносной жизнь в глубинке, то нельзя будет решить и проблему мировой бедности, которая неизбежно будет лишь усугубляться.

Помощь только в том случае можно считать успешной, когда она позволяет мобилизовать рабочую силу масс в принимающей ее стране и поднимает производительность без «трудосбережения». Обычный критерий успеха, а именно рост ВНП, крайне обманчив и в действительности обязательно ведет к явлению, которое нельзя назвать иначе, чем неоколониализмом.

В бедных странах устанавливаются методы производства, потребительские стандарты, критерии успеха и неуспеха, системы ценностей и модели поведения, которые, будучи приемлемы (да и то сомнительно) только в условиях уже достигнутого изобилия, все крепче удерживают бедные страны в состоянии крайней зависимости от богатых.

Самый очевидный пример и симптом — растущая задолженность. На это обращают внимание многие. И люди, исполненные благих намерений, делают простое заключение, что безвозмездные дотации лучше, чем кредиты, а мелкие кредиты лучше, чем крупные. Это, конечно, так. Но растущая задолженность — еще не самая серьезная проблема. В конце концов, если должник не может платить, он прекращает это делать — риск, который кредитор всегда должен был иметь в виду.

Гораздо серьезнее зависимость, которая возникает, когда бедная страна попадается на удочку производственных и потребительских моделей богатых.

Во многих случаях местные фрукты пропадают даром, потому что потребитель якобы считает качественными только такие фрукты, которые наиболее привлекательны на вид и которые нужно импортировать только из Австралии или Калифорнии, где благодаря применению огромного количества научных знаний и фантастической техники все яблоки имеют один размер и лишены малейшего видимого изъяна. Примеры можно множить без конца.

Бедные страны соскальзывают в пропасть, когда им навязывают методы производства и стандарты потребления богатых стран, лишая их возможности стать самостоятельными и помочь самим себе. Результаты — непреднамеренный неоколониализм и бедняки, лишенные надежды.

Многие настаивают на том, что богатые страны должны делать гораздо большие финансовые вложения, и было бы аморально отказываться поддержать такое требование. Но чего, по здравому размышлению, можно добиться таким образом? Цифры 3 или даже 4 фунта на человека? В качестве субсидии, своего рода «социального пособия», даже 4 фунта в год едва ли менее смехотворны, чем то, что мы имеем сегодня.

Для иллюстрации проблемы можно рассмотреть маленькую группу развивающихся стран, которые получают дополнительный доход в поистине грандиозных объемах — речь идет о нефтедобывающих странах Ближнего Востока, Ливии и Венесуэле. В 1968 году их доход от налогов нефтедобывающих компаний и от выплат за право разработки недр достиг 2349 миллионов фунтов, или приблизительно 50 фунтов на душу населения. Способствуют ли эти денежные средства созданию здоровых и стабильных обществ, последовательному устранению сельской бедности, расцвету сельского хозяйства и обширной индустриализации? Ответ, несмотря на некоторые очень ограниченные успехи, однозначно отрицательный.

Одними только деньгами погоды не сделаешь. Количественный аспект полностью вторичен по отношению к качественному. Если политика неправильная, деньги не сделают ее правильной, а если политика правильная, то деньги, не станут слишком большой проблемой.

Те, кто оказывает помощь — богатые, образованные, живущие в городах — знают, как вести свои собственные дела, но знают ли они, как содействовать самопомощи двух миллионов деревень и двух миллиардов деревенских жителей — бедных, необразованных, живущих на селе? Они знают, как делать несколько больших дел в больших городах, но знают ли они, как делать тысячи маленьких дел в сельской местности? Они знают, как вести дела, имея море капитала, но знают ли они, как вести дела, имея море трудовых ресурсов, изначально неквалифицированных?

Лучшая помощь, какую можно оказать, — это интеллектуальная помощь, дар полезного знания. Дар познания бесконечно предпочтительнее материальных даров. На то есть много причин. Ничто не становится поистине «чьим-то собственным» иначе, чем на основании некоего подлинного усилия или жертвы. Материальный дар может быть присвоен его получателем без усилий и без жертв, поэтому он редко становится «его собственным» и слишком уж часто воспринимается как счастливый случай.

Интеллектуальный дар, дар познания — совсем другое дело. Если получатель не приложит для принятия дара подлинных усилий, то никакого дара и не будет. Принять дар и сделать его «своим собственным» — это одно и то же, и «ни моль, ни ржавчина не истребляют». Материальный дар делает людей зависимыми, но дар познания делает их свободными — если, конечно, это правильное познание.

Именно это, следовательно, должно становиться все более важной задачей программ помощи — щедро снабжая людей подходящими интеллектуальными дарами, знанием уместных для них методов самопомощи, сделать их самостоятельными и независимыми. Этот подход имеет, между прочим, и то преимущество, что он относительно дешев, что он, так сказать, позволяет потратить деньги с пользой.

Восстановление надлежащего баланса между городской жизнью и деревенской — это, возможно, величайшая задача, стоящая перед со-временным человеком. И речь не идет попросту о том, чтобы увеличить сельскохозяйственные урожаи до уровня, который позволит избежать мирового голода. Нельзя дать отпор проклятьям массовой безработицы и массовой миграции в города, если не поднять уровень деревенской жизни в целом, а это требует такого развития агропромышленной культуры, при котором каждый район, каждое сообщество могло бы предложить своим членам пестрое разнообразие занятий.

Таким образом, ключевая задача этого десятилетия — направить усилия по развитию в нужное русло и тем самым сделать их более эффективными, чтобы они достигли места средоточия мировой бедности — двух миллионов деревень. Если распад сельской жизни продолжится, то выхода не останется — сколько бы денег мы ни тратили. Но если помочь сельским жителям развивающихся стран помочь самим себе, то за этим, не сомневаюсь, последует подлинное развитие, без необъятных трущоб и поясов нищеты вокруг каждого большого города, без жестоких разочарований кровавой революции.

Экономическое развитие  — это нечто гораздо более обширное и глубокое, чем экономика, не говоря уже об эконометрике. Его корни лежат вне экономической сферы: в образовании, организации, дисциплине и, если брать шире, в политической независимости и национальном сознании собственной самостоятельности. Его нельзя «произвести» с помощью умелой операции по пересадке, выполненной руками иностранных техников или местных элит, утративших контакт с обычными людьми.

Развитие только тогда может быть успешным, когда становится всенародным «движением по переустройству», основной упор в котором делается на страсть, энтузиазм, ум и рабочую силу каждого.

Источник